Солнце
В день, когда мое солнце внезапно зашло, как всегда без причин и каких-либо объяснений, я решился отправиться в путь, чтобы, когда оно вернется, более некому было смотреть на него без солнцезащитных очков, превозмогая глазную резь. Дорога моя лежала через могучие дебри дремучего города. Город спал и видел сны, и эти сны, очевидно, не давали ему покоя: то внезапно слышался где-то вдалеке топот бегущей гусеницы-поезда - это город переминал ступнями землю, скрежетал громадными когтями по рельсам, не в силах проснуться; то вдруг где-то сбоку, скрывшись в тени, начинала ухать гигантская сова-машина, быстро летевшая по пустым ночным дорогам - это город улыбался во сне.
Однако, подобно дельфинам, он наполовину бодрствовал. Я шагал вперед и смотрел ему в глаза - то в черные бездонные глазницы, то в светившиеся разными огнями окна. Он же, безмолвно взирая на меня, безразлично стоял там, где стоял уже много веков. Несмотря на это меня не покидало ощущение, что моя дорога по его извилистым улочкам, иной раз приводившим меня к тем местам, откуда я только что ушел, не закончится никогда: на пути попадались одинаковые дома, фонари, таблички, на которых я не мог разобрать буквы и цифры. Меня всегда пугало это громадное страшное создание, выросшее над землей благодаря человеческим рукам - и на человеческих костях. Но я не смог бы добиться у него ответного чувства, даже если сломал бы какую-то никогда не ржавевшую ограду или срубил ухоженное постриженное дерево - он знал, что на следующий день чьи-то заботливые руки возведут новую ограду или посадят другое дерево и также постригут его крону.
В этом городе всегда и всему можно было найти достойную замену: с такими же качествами, такую же прочную и надежную. Даже сами люди были поразительно похожи друг на друга. И тем не менее, среди них я смог отыскать изящный золотистый лучик. Он то ложился одной лишь мне видимой тропинкой, то поднимался и весело пробегал по стенам. Будто Тесей, державший нить клубка, чтобы выбраться из лабиринта, я устремлялся за этим лучом, постепенно переходя на бег. И однажды я нашел его, свое солнце - такое яркое и волнительно-нежное. А вместе с ним я обнаружил и тучи. Это не они дарили радугу, и не они, увы, орошали поля. Вся их работа заключалась лишь в том, чтобы помочь солнцу скрыться от моего зоркого глаза, который уже тогда способен был углядеть малейшие его проблески сквозь грязно-серую вату тяжелых облаков. Мы часто играли в прятки, и я всегда находил его. Но, со временем, игры, которые не приносили ничего, кроме частых потерь, перестали радовать. Мое солнце для меня не поблекло, но его света мне не хватало. Не за чем было искать то, что вскоре исчезло бы снова.
И теперь, снова увязнув в липком холодном одиночестве, я медленно выбирался из города, вновь и вновь возвращаясь на прежнее место ухода. Я пытался бежать, боясь, что не успею уйти до рассвета, но и эта попытка не дала ничего, кроме нелепого падения на очередной узкой скользкой улочке. Упав и почувствовав, как в ушибленных руках и коленях медленно начинает разливаться боль, я вдруг увидел на влажном асфальте дорожку света. Она была очень похожа на луч моего солнца, однако яркостью и теплом оттенков сравниться с ним не могла.
Луна, пришедшая на смену солнцу, смотрела на меня, и я не мог оторвать глаз от этого зеркала, всего лишь отражающего великолепие спрятавшейся от меня звезды. Слабый, но необыкновенно ласковый луч холодного света мягко коснулся моего лица и ушибов - и по уставшему телу пробежала приятная дрожь.
Каждый день, замерзая, я иду вдоль лунной дорожки, замечая любопытный взгляд следящего за мной города, из которого мне так и не удалось уйти. Город, в котором одинаковые граффити на стенах домов живут своей жизнью, а фонари, скрипя, перешептываются друг с другом. Он никого никогда не отпускал.
В эту великую громадину каждый день возвращается солнце и пытается отыскать меня.